Тьма и Свет (гет)

Был почти конец июля. Точнее среда 30 июля 1996 года. Солнце совсем недавно зашло за горизонт, оставив на небе багровый след заката. Гарри Поттер сидел на кровати в своей комнате и читал книгу Заклинаний Мерлина, ставшую за последние два месяца его настольной книгой. Периодически он отвлекался, чтобы сделать запись в свою тетрадь о новом найденном заклинании. Уже выученных заклинаний скопилось достаточно много. Он все их помнил наизусть. Заклятья и щиты против них – вызывание, как первых, так и последних было доведено до автоматизма. Сначала Гарри поражался способностям своей памяти, а потом привык к этому. Как привык к утренним пробежкам и отжиманиям, к концентрации сознания перед каждым занятием, будь то зелья или арифмантика, привык и к поначалу чуждой эльфийской магии. О последней нужно рассказать подробней. С первых уроков у Гарри почти ничего не получалось. Во-первых, язык совершенно другой, во-вторых, принципы магии другие. Переучиваться было трудно. Но однажды вечером подросток провел сам с собой воспитательную беседу, в которой в не лестных словах ( Снейп бы только хмыкнул – для него это обычный язык) отозвался о себе самом и о Волан-де-Морте, попутно упомянув и Дамблдора. Поставив себе цель научиться, подросток уже на следующем занятии смог добиться кое-каких успехов. Научившись переключаться со своих эмоций на представление конечного результата, Гарри смог овладеть заклинаниями 1 уровня. Всего в эльфийской магии, как оказалось, три уровня магической силы заклинаний. Но зато, какие это были заклинания. Владение этими заклинаниями, даже только 1 уровня, уже делало Гарри на голову выше любого ученика Хогвартса, потому что они могли блокироваться только высшими белыми или темными чарами обычной магии. У подростка уже рождались идеи о том, чтобы преподать Малфою несколько уроков этикета, но Исиль предупредила, что он может использовать в школе магию эльфов только в самом крайнем случае, хотя ее и не смогут засечь детекторы Хогвартса. Зря она, конечно, последнее упомянула. Сейчас Гарри владел половиной заклинаний эльфийской магии. Как оказалось всего боевых заклинаний у эльфов не так много, потому что в основном они воевали при помощи оружия. Но малочисленность заклинаний не умоляла их эффективности. Этот арсенал магии можно сравнить с владением ядерной ракетой. Вроде бы одна всего лишь, но может наделать столько «шума». В познании зелий был заполнен большой пробел, правда в основном там были яды, противоядия, медицинские зелья, но кроме рецептов Гарри научился отключаться во время приготовления зелий. Концентрация, которой его научила Исиль, очень в этом помогала. Парень отключался: для него существовал лишь он и состав, который необходимо приготовить. Эмоции нещадно сдерживались, их закапывали подальше. Что-то сравни блоку в ментальной магии, в которой Гарри был по прежнему слаб. Он, было, решил почитать что-либо на эту тему, но сил на это в июне не хватало. А когда ближе к середине июля он привык к тренировкам, стал быстрее восстанавливаться после них, то не было желания – боевая магия очень увлекла его.

Сложнее всего давалась ему арифмантика. Можно сказать вообще не давалась. Исиль потратила месяц, чтобы научить Гарри основам искусства составления заклинаний – но все было безуспешно. В итоге она сдалась, и после боевой магии эльфов подросток занимался самостоятельно или делал домашние задания, ведь их никто не отменял.

Надо сказать, что Гарри сделал все задания уже к началу июля. Такую оперативность можно объяснить лишь одним – он не хотел лишний раз думать о Хогвартсе, о друзьях. Это сразу наводило грусть и тоску. Письма от Рона и Гермионы приходили еще пару раз, но потом перестали – видно ребята поняли бесполезность этой затеи, ведь ответа ни на одно письмо не пришло. А, может, они и забыли вовсе по него. Такие мысли посещали его в начале, но через некоторое время односторонняя переписка возобновилась. Вот только писали ему не Рон, Джинни и Гермиона, а только Гермиона. Сначала это удивило Гарри. Ее письма были нежными, добрыми, порой грустными и печальными. На некоторых он видел капли слез, разъевших чернила. Девушка писала много и о разном. Прекратив задавать бесполезные вопросы, на которые не могло быть ответа, она стала писать о том, что происходит вокруг. О себе, порой о Роне. Еще чаще она писала о том, что сильно скучает по Гарри, что с нетерпением ждет первого сентября. Когда пришли СОВы, то она по ее словам, конечно, первой сообщила в письме Гарри про свои оценки ( без сомнения по всем предметам у нее был высший бал). Она написала, что верит, что оценки Гарри хороши и что ему хватит СОВ, чтобы пойти учиться на аврора. В этом она не ошиблась. В письме, пришедшем Гарри из министерства были следующие оценки:

Система оценок: П – «Превосходно» В – «Выше ожидаемого», — 1 СОВ. У –«Удовлетворительно», С – «Слабо», О – «Отвратительно» – 0 СОВ.

Теория/Практика-Итог.

1. Трансфигурация В/П-П

2. Заклинания П/В-П

3. Зельеварение П/В-П

4. Астрономия У/У-У

5. Защита от Темных Искусств П/П(дополнительные балы)-П

6. Травология В/В-В

7. Уход за магическими существами В/П-П

8. История магии С-С

9. Прорицания С-С

Итог: 6 СОВ.

Таким образом, Гарри хватало СОВ, чтобы начать обучение на аврора. Оценка по Зельеварению его сначала удивила, уж не Дамблдор ли тут постарался, а потом парень вспомнил, что в принципе без Снейпа смог сварить вполне нормальное зелье.

Сначала Гарри очень часто грустил без друзей, позже он научился контролировать свои эмоции днем. И только вечером в своей комнате он давал волю себе, проклиная все и вся. Письма Гермионы грели его и приносили своеобразную грустную радость. Может, такой радости в природе не существует, но у Гарри Поттера она была. Он как бы вместе с девушкой переживал все описанное в письмах. Это не давало ему окончательно стать нелюдимым. Часто с ним по вечерам разговаривала Исиль. Очень быстро из наставника она превратилась в старшую сестру. Гарри не вспоминал, что возраст женщины напротив него — вечность. Она держалась с ним на равных. А если и поучала, то делала это незаметно для парня. Они разговаривали о многом – о магии, о людях. Гарри рассказал ей про свои приключения в Хогвартсе. Она была первым человеком, с которым после Дамблдора он смог поговорить про смерть Сириуса. Подсознательно он все еще винил себя за смерть крестного и вряд ли когда-либо избавиться от этой ноши. Исиль рассказала ему про верования эльфов о том, что после смерти эльфы направляются в волшебную страну за морем, где счастливо живут. «Стоит принять смерть. Это случилось и своими муками ты ничего не изменишь, а только погубишь себя. Сириус никогда не хотел бы допустить этого. Ты можешь отомстить, а отомстив, снова мучиться. Я не отрицаю мщение, мстить надо, но перед этим надо отпустить Сириуса на волю. Он уже навсегда в твоем сердце. Этого достаточно. Главное помнить о человеке, и он будет жив, пока жива память о нем. Но винить себя не стоит. Это помешает в мести. Ведь ты будешь мстить. Я знаю, можешь не отвечать».

Разговор о Сириусе в тот июньский вечер очень помог Гарри. Юноша долго потом думал о словах Исиль. Где-то через неделю после этого Гарри не спал почти всю ночь. Он вышел подышать воздухом на улицу. Присев на ступеньки дома, он взглянул на небо. Парень рассматривал звезды, кусочек луны, не скрывшийся еще за облаком. Его что-то терзало внутри, рвалось наружу, но он не мог понять что именно. В этот момент где-то в городке завыла собака. Вой был громким, но недолгим. От этого звука внутри подростка что-то сломалось и он заплакал. Сначала одна слезинка скатилась по щеке, за ней вторая, а потом целый поток слез. Вместе с ними уходила боль. Примерно через час он взял себя в руки.

— Я отпускаю тебя Сириус, покойся с миром.

И с последним словом Гарри облегченно вздохнул… В это время на небе на миг вспыхнула звезда – Гарри готов был поклясться чем угодно, что это звезда Сириус.

С той ночи Гарри стал меняться: как внешне, так и внутренне. Черты лица становились более мужскими, хотя и были покрыты детским пушком кое-где. И без того худое тело благодаря тренировкам стало более крепким, мускулистым. Он уже не так уставал и мог переносить более длительные тренировки. В его глазах Исиль порой замечала блеск, потускневший было после смерти крестного. Тренироваться Гарри стал с двойной энергией – в итоге и получаться у него стало намного лучше. Но все же грусть по друзьям порой завладевала парнем и в такие дни тренировки проходили не так интенсивно. Исиль все видела, но не могла ничего поделать.

Гарри отложил перо в сторону. К завтрашней тренировке заклинания были выписаны. Особый интерес представляли, по мнению юноши, следующие заклятия: Энклозио, при помощи которого можно запеть дверь и открыть ее сможет лишь тот, кто накладывал чары. Экспеллиармус Виолентис, которое в дополнение к разоружению поражает тело противника. Фризио – заклинание заморозки. Фаэрадикусилус – создает огненный круг вокруг противника.

Закрыв книгу, Гарри взглянул на стену напротив – там висел календарь.

Сегодня же 30 июля. Значит, скоро мой день рождения. До двенадцати оставалось всего-то два часа. Скоро мне стукнет шестнадцать лет. А еще через год я смогу уехать от Дурслей. Если, конечно, выживу. Пессимистично, но стоит быть реалистом. Мне почти шестнадцать – ребенок еще, а предстоит сражаться против Лорда. Хотя вряд ли многие шестнадцатилетние подростки в Англии видели так часто смерть, как я. Мы с ней на ты, я бы сказал. А ведь мне до сих пор удивительным образом везло – на каждом курсе, кто-нибудь или что-нибудь да спасало. Во многом просчеты Лорда и его окружения. Но ведь это не будет длиться вечно. Если Исиль права, и Лорд стал тоже избранным, то он стал еще сильнее. Он тренировался черной магии годами, а я учусь хоть чему-то только сейчас. Ведь столько времени потеряно. А все Дамблдор со своим страхом принять решение. Расскажи он мне о пророчестве раньше, то можно было бы научиться чему-то. А так до пятого курса ничего, молчок. Выживай как хочешь. У меня только месяц времени. Это минимум. Интересно, когда состоится битва. Судя по газетам, Лорд с каждым днем набирает мощь и армию. Чего только стоят атаки в Северной Шотландии и Ирландии. Да если бы только у нас, так и остальным странам досталось. В США магглы так и будут думать, что целый город похоронен ураганом. Наивные. А взрыв Колизея в Риме дело рук террористов, конечно. Европа в страхе. Нет, надо как можно скорее положить этому конец. Ведь это только наша битва, а достается всем вокруг. Но новый министр вроде тоже не промах. Пока у него только одно поражение. Но зато какое…

Гарри сейчас размышлял о случае в конце июня, когда во время казни сбежало несколько Пожирателей, приговоренных к смертной казни. Среди них Долохов, Эйвери и Руфус Лейстрендж. Остальные не успели. Как потом выяснилось, один из служащих министерства под заклятием Империус переколдовал наручники в порталы. Успел он сделать это только троим, пока авроры опомнились. Примечательно, что Люциус Малфой не спасся и был казнен. Когда Гарри прочитал об этом в Пророке, то ему стало жаль Драко Малфоя. Он его ненавидел, но Гарри знал, что такое потерять родителей. Позже в газете была заметка, что Нарцисса Малфой подозревается в сотрудничестве с Лордом, но обвинения были не доказаны и подозреваемая оправдана.

А в целом министерство действовало вполне сносно. Раскрывались группы Пожирателей. Вот только все они были мелкие сошки и ни одной крупной рыбы. Это было пушечное мясо Волан-де-Морта, молодые фанатики. Но все же первым по количеству упоминаний в Пророке был Гарри Поттер собственной персоной. В каждом номере появлялись статьи про Мальчика-Который-Выжил. Была рассказана история его учебы в школе, многочисленные интервью с однокурсниками и однокашниками. Порой Гарри узнавал потрясающие факты о себе: оказывается, он встречался почти со всей женской половиной Хогвартса и каждая вторая была уверена, что он любит только ее. Или о том, что сейчас он находится в специальном лагере авроров, где проходит спецобучение. В каком-то роде это правда, думал подросток. Но иногда попадались и весьма приемлемые статьи. Хотя в целом в отношении к Гарри Пророк не изменился – сплетни. Что же тогда пишут в Ведьмополитене, порой задумывался подросток и сразу отгонял все самые страшные предположения.

Прошло уже около часа. Часы показывали одиннадцать часов двадцать пять минут. Гарри решил дождаться двенадцати и встретить так свое день рождение. На самом деле в глубине души он надеялся на письмо от Гермионы. Письма стали всем для него. С ними он засыпал и просыпался. Он перечитывал их сотни раз. А совсем недавно в голову Гарри пришла замечательная идея. Он решил отвечать на письма. Естественно, что отправить он их не мог. Но он решил сохранить их и потом показать Гермионе, чтобы она знала, о чем он думал в тот день, о чем переживал. Так начался писаться своеобразный дневник Гарри Поттера в письмах. Это очень помогало парню, он выплескивал свои эмоции на бумагу, разряжаясь. Вот и сейчас, чтобы скоротать время парень решил написать письмо Гермионе.

* * *

В этот же день, но только ранним вечером, Гермиона Грейнджер сидела на берегу речки. Речка протекала недалеко от Норы в маггловской деревушке. Девушке настолько понравилось там, что речка стала ее любимым местом. Здесь она писала свои письма в тайне от Рона и Джинни. Здесь она думала о Гарри, о своих чувствах к нему. Здесь она с каждым днем влюблялась в него все больше, сама того не осознавая. Вот и сейчас Гермиона писала письмо Гарри с поздравлениями с днем рождения. Она хотела отправить его в двенадцать часов ночи, чтобы быть первой, кто поздравит парня. За полтора месяца она привыкла к таким вот безответным письмам. Часть ее верила, что они доходят до адресата, и что Гарри они нужны. Она уже заканчивала свое письмо, как услышала тихое покашливание за спиной. Обернувшись, она увидела Директора Дамблдора собственной персоной. Это очень удивило ее.

— Добрый день, профессор Дамблдор.

— Здравствуй Гермиона. Как проходят твои каникулы?

— В целом хорошо, но вот только все мы грустим без Гарри. Неужели нам нельзя увидеться с ним?

— Здесь я бессилен. Об этом я и хотел с тобой поговорить. Дело в том, что я не знаю, где сейчас Гарри. Я могу лишь предполагать. Но я уверен, что он под надежной защитой и ему ничего не грозит, кроме, пожалуй, самого себя.

— Простите, профессор, но не совсем вас понимаю. Если вы не знаете, где сейчас Гарри, то с кем он? И что значит, что он может навредить сам себе? – испуганно спросила Гермиона.

— После смерти крестного Гарри был очень подавлен. Я пытался поговорить с ним, но это ничего не дало. Я боюсь, что Гарри решил отомстить и выбрал не тот путь, который следует. Темный путь. Он решил, что сможет одолеть Волан-де-Морта его же оружием. Но он слишком слаб, чтобы противостоять черной магии. Она подчинит его и тогда он уничтожит сам себя, все доброе в себе и станет вторым Волан-де-Мортом.

— Но как… Как вы могли это допустить? – голос девушки надорвался.

— Я пытался, но Гарри сделал выбор и теперь Темные силы помогают ему. Только ведь ясно, что они ничего не делают зря. Боюсь, цена за эту помощь будет слишком большой, а помощи он так не получит.

— Мы должны спасти его, ведь мы не можем бросить его, — эти слова Гермиона почти выкрикнула.

— Я знаю и думаю, что спасти его можешь только ты.

— Я? Но каким образом?

— Ты должна полюбит его, Гермиона. Лишь твоя любовь сможет его спасти и всех нас тоже. Я понимаю, что сложно полюбить человека по приказу или просьбе. Но ты самый близкий человек. Другой кандидатуры я не вижу. Да и времени у нас не так много. Я не прошу тебя ответить немедленно, у тебя есть время до сентября. Но ты должна знать, то от твоего решения зависит жизнь Гарри и многих других волшебников и магглов. прошу тебя быть благоразумной и принять правильное решение. Прощай, до сентября, — последние слова Дамблдор говорил, глядя в сторону, словно боялся посмотреть девушке в глаза и аппарировал. Но Гермиона не заметила этого, она застыла с непонятной гримасой на лице. Еще пятнадцать минут она приходила в себя от услышанного, только тогда она увидела, что Директора уже нет.

Девушка смотрела на закат солнца. Медленно наступала ночь. Все ее мысли сейчас были только о Гарри Джеймсе Поттере. Она размышляла о словах Директора. «Неужели все так серьезно? Неужели Гарри и вправду стал на темный путь? Тогда я должна, обязана помочь ему, ведь я его люблю…» Впервые она сказала это вслух. Гермиона думала об этом, но вслух произнесла впервые. И эти слова показались ей сродни песни феникса – тепло разлилось по ее телу. ОНА ЛЮБИТ!!!! И улыбка появилась на ее устах, глаза заискрились. Девушка прокричала: Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ГАРРИ ДЖЕЙМС ПОТТЕР!!!

Где-то через полчаса эйфория прошла. Девушка вспомнила про недописанное письмо. Быстро его закончив, она, чуть подумав, дописала в конце: Я всегда буду рядом, Гарри.

Аккуратно сложив пергамент, Гермиона стала и пошла в направлении Норы на ужин.

* * *

Москва в конце июля напоминало пустыню Сахару. Жара не спадала же несколько дней. Многие москвичи с трудом переживали ее. А вот Виттория Вершина чувствовала себя в полнее комфортно. Дома она включала все вентиляторы, а когда надоедало сидеть под ветром, то уходила на крышу загорать. В итоге ее южный загар до сих пор держался. В целом лето проходило в полнее приемлемо. После возвращения с моря она с мамой гуляла по магазинам, как маггловским, так и волшебным. Они уже купили все учебники к следующему году, чтобы не суетиться в последние дни августа. Ее любимые дяди даже смогли заехать к ним на пару дней. Вот только порой Виттории казалось, что их веселье иногда было фальшивым, а сами они были очень чем-то озабочены. Ее попытки поговорить об этом дядя Коля игнорировал, равно как и Сергей и Алешей. Тем временем это беспокойство передалось и матери. Видно с ней то дядьки поговорили. Скоре они уехали по очередному заданию министерства, и дни потекли, как и раньше. Достаточно много времени Виттория уделяла полученным подаркам, особенно записной книжке отца, где нашла кучу полезных заклинаний. Она их запоминала, но пока практиковать не могла. Эх, — говорила она сама себе, — еще годик, и тогда уж я отыграюсь за все эти лета без колдовства.

В целом все было хорошо у Витты, но вот в стране было все по-другому. В газетах начали появляться заметки о участившихся нападениях на магглов. Активизировалась группа кавказских магов, создавших свою террористическую организацию. Министерство принимало усиленные меры охраны. А лицо матери становилось все испуганней день ото дня.

В один из таких дней, а точнее 30 июля, после очередной заметки в газете, автор которой выказывал предположение, что за этими выступлениями мог стоять темный маг Волан-де-Морт, активизировавшийся во всем мире, мама Витты решила с ней поговорить.

— Дорогая, ты видишь то, что сейчас происходит в нашей стране, да и за ее пределами. Я думала, что этого не случится, но, видно, зло трудно победить. Я тебе никогда не рассказывала, как именно погиб отец. Дело в том, что погиб он…

И Лена рассказала историю смерти своего мужа, услышанного от его соратников.

— Как видишь, Дима стал личным врагом Темного Лорда и погиб. Когда Николай был здесь с Алешей и Сергеем, он рассказал, что есть предположение, что Лорд захочет отомстить нам. Я не верю в это. Мы надежно укрыты. Но плохое предчувствие не оставляет меня. Страха глаза велики, но все же… Я думаю, будет лучше, если ты до конца лета уедешь к одной из своих подруг.

— Мама, а как же ты?

— Я останусь здесь, у меня работа и сейчас отпуск взять уже не могу. Да и ребята будут за мной присматривать. Да, я забыла рассказать про браслет. Посмотри внимательно на свой браслет, там выгравировано слово надежда. Если вдруг со мной что-то случится, или ты окажешься в опасности, то не думая коснись этого браслета второй рукой и произнеси это слово. Тогда сработает портал и перенесет тебя в надежное место. Там о тебе позаботятся. Не волнуйся, у меня есть такой же.

— Мама, неужели все так серьезно?

— Не знаю, хочется верить, что нет. Но я не хочу рисковать тобой. Ты все, что у меня есть. Я люблю тебя, доченька.

— Я тоже очень тебя люблю, ма.

Они обнялись и пару минут крепко сжимали друг друга.

— Ну, все, малыш. Тебе надо собираться

— Хорошо, я буду писать тебе, мамуль.

— Конечно, и посмей только не черкануть мне пару строк, я тебе тогда задам перца, — шутливо пригрозила Лена.