Обратная сторона луны (джен)

Скабиор вошёл в десятый зал суда одним из последних — при том, что появился он там примерно в половине десятого. Этот зал был ему уже знаком по прошлому слушанию, и сейчас, остановившись сразу на входе и оглядевшись, он увидел мадам Спраут, энергично ему машущую, и сел рядом с ней, кивнув сосредоточенному мистеру Квинсу, чья шевелюра выглядела сегодня особенно пушистой. Хорошее настроение Скабиора испарилось где-то на входе в министерство, так что он просто сидел и ждал, откинувшись на спинку скамьи и полуприкрыв глаза.

Этот зал суда был небольшим, однако всё равно казался полупустым. Зрителей сегодня здесь вовсе не было, а пресса, занимавшая обычно предназначенные для них места, была представлена лично главным редактором «Пророка» Юэном Аберкромби и одним из его лучших фотографов, рядом с которыми сидела нервно комкающая подносимый время от времени к глазам носовой платок Мусидора Монаштейн в компании О'Хары и Ллеувеллина-Джонса.

В первых рядах расположились представители Департамента Магического Правопорядка: сама Гестия Джонс нашла окно в своем плотном графике, чтобы поприсутствовать на процессе; справа от неё расположился сосредоточенный Бэддок в строгой чёрной мантии и с маленькой серебряной звёздочкой в ухе, а слева — немолодой уже человек, в котором знакомые с делами министерства могли бы узнать Демпстера Уигглсвэйда, автора большинства департаментских пресс-релизов. За спиной Гестии сидел Артур Уизли, под руководством которого Сектор неправомочного использования волшебства работал, как никогда эффективно, однако мог бы лишиться квартальной премии, если бы роковой взрыв всё-таки прозвучал. Уизли тихо беседовал с одним из своих подчинённых, невысоким худощавым блондином со строгим лицом, протиравшим очки в тонкой оправе белого металла идеально чистым носовым платком Джейсоном Сэмюэлсоном. Он отвечал за работу с несовершеннолетними: именно его отдел рассылал письма с грозными предупреждениями.

Неподалёку от них сидели авроры во главе с собранным и сосредоточенным Поттером — гордые, даже немного самодовольные Кут и Вейси, и шепчущиеся, традиционно не выспавшиеся Долиш и Данабар. За ними тихо и серьёзно переговаривались Перси Уизли, его секретарь и маленький кругленький старичок, который на предварительном слушании по делу Хати и Сколь представлял Отдел Магических катастроф и сильно впечатлил всех своим громовым голосом. А между представителями ДМП и аврорами сидели Гермиона Уизли с Энди Кармайклом, который быстро пролистывал какие-то бумаги, время от времени делая в них пометки.

Через проход от них на первом ряду расположились представительницы Обществ реформации ведьм — Луксория Горсмур и две её помощницы, все трое — скрытые за привлекательными человеческими личинами, которые, однако, практически никого в зале не обманули. Сбоку от них, на другом конце скамьи, сидел Маркус Белби со своими юристами, а сразу за ним МакДугал тихо беседовал с плотным господином лет сорока с яркими и живыми глазами — доктором Августом Паем, целителем, который наблюдал пострадавшего Мэтлока.

Наконец, в зал в сопровождении конвоя из пяти авроров ввели обвиняемых. Оборотней усадили на длинной скамье, к которой каждого из них приковали цепями, и авроры заняли позиции по краям так, чтобы иметь возможность в случае чего оперативно вмешаться. Сколь и Хати поместили отдельно — чуть ближе к их «тёте», и обошлись без цепей, просто усадив их в высокие жёсткие кресла. Каргу с её сыновьями устроили позади оборотней — и, как только все были размещены на положенных местах, можно было начинать заседание.

Ровно в десять утра секретарь ударил в гонг, давая сигнал к началу слушания и, призвав всех к порядку, сообщил о начале судебного заседания, пояснив, что дела, представленные на сегодняшнее рассмотрение, слушаются малым составом Визенгамота, после чего попросил всех встать, сообщив о прибытии членов суда. Присутствующие поднялись, и в зал, наконец, начали входить судьи.

Двенадцать. Визенгамот собирался малым составом, практически тем же, что и в прошлый раз — не хватало лишь Шеклболта — и Скабиор не знал, считать ли это хорошей новостью или скверной. На сей раз судьи расположились единой группой, и, судя по их виду, были настроены весьма серьёзно.

Энди Кармайкл поднялся и занял место обвинителя. Министр вновь взял на себя обязанности председателя — и изложил суть слушающегося дела, упомянув и полный цикл производства и сбыта незаконных зелий, и скандальное ограбление, ущерб от которого составил сорок три тысячи двести четырнадцать галеонов, тринадцать сиклей и четыре кната, в которое были незаконно вовлечены несовершеннолетние и которое могло повлечь угрозу нарушения «Статута о секретности».

Первой перед высоким судом предстала Беделия Муркрофт.

— Имело место досудебное соглашение, согласно которому вы, миссис Муркрофт, признали свою вину в полном объёме по следующим пунктам, — произнёс Кармайкл и озвучил обвинения, в которые вошли незаконное изготовление запрещённых зелий и вступление в преступный сговор с целью их сбыта, а так же более мелкие правонарушения, такие, как приобретение незарегистрированного портала и недобросовестное хранение продукции и ингредиентов.

— Беделия Муркрофт, признаёте ли вы свою вину в том, что…

— Да, — с достоинством кивнула карга, бывшая, в отличие от своих защитниц, в своём основном облике. — Полностью признаю и раскаиваюсь в содеянном.

— Так как имело место полное признание вины и сделка с правосудием, департамент магического правопорядка настаивает на наказании в виде лишения свободы на срок в четыре года, с учётом возможности замены части наказания общественными работами, по отбытии не менее двух третей срока, а также на вынесении штрафа: за изготовление зелий высокой категории сложности без лицензии — в размере тысячи галеонов, за хранение ингредиентов и зелий без соответствующей лицензии в размере одной тысячи двухсот галеонов и за приобретение незарегистрированного портала в размере ста галеонов, итого общая сумма штрафа две тысячи триста галеонов. Есть ли возражения у членов Визенгамота?

Председатель, сделав небольшую паузу, оглушительно громко стукнул своим молоточком:

— Приговор утвержден и обжалованию не подлежит — произнёс он сурово.

Так и пошло. С братьями Муркрофтами, правда, вышла заминка, потому что, хотя вину свою за наложенное на охранника и на многочисленных магглянок Империо они признали и соглашение со следствием тоже подписали без каких-либо препирательств, младший из них, Арчибальд, вместо того, чтобы смиренно подтвердить свое признание и раскаяться в содеянном перед высоким судом, выдал конструкцию, призванную направить и самого Кармайкла, весь этот суд, и остальных присутствующих в совсем ином направлении:

— К др'ккл'м, ш'б ж'на тв'я к'зла т'б р'д'ла! — с выражением сказал он, сплюнув на пол, и в этот момент Скабиору, да и всем остальным стало уже не до скуки, ибо старый Огден, с размаху стукнув своей квадратной ладонью по столу, вдруг рявкнул, наводя на братьев Муркрофтов свою палочку:

— Рот закрой, сосунок! Не позорь мать! Ишь как драккла поминает, стервец, — пробурчал он, вроде бы, успокаиваясь.

Когда среди вменяемых им преступных деяний прозвучало наложенное на Мэтлока Империо, Скабиор не удержался от беззвучного радостного выдоха. До этого самого момента он всё равно боялся, что аврорат передумает, и Нидгар сядет навечно — и теперь, когда эта опасность миновала, Скабиор испытывал сильное облегчение.

Пожизненный срок, единогласно утверждённый Визенгамотом, был ожидаем — и мало интересовал Скабиора. Дела тех, чья судьба его волновала, начинали рассматривать только сейчас.

Кармайкл определил порядок рассмотрения дел, очевидно, по тяжести вменяемых преступлений, начиная с тех, что условно можно было считать самыми лёгкими — сбыт запрещённых к распространению зелий, вступление в сговор с целью кражи со взломом, проникновение в помещение, подстрекательство несовершеннолетних к преступлению и даже угроза нарушения Статута секретности — и закончив обвинениями в адрес организатора, Нидгара. Утверждённые без возражений со стороны Визенгамота приговоры заметно разнились: от пяти лет и трёх с половиной тысяч галеонов (ибо, помимо прочего, на каждого легло бремя компенсации ущерба потерпевшему Белби) Гедде, Биллу, Магни и Ньялю до пятнадцати лет заключения и четырёх тысяч, включая министерский штраф, Нидгару, который принял свой приговор с удивительными спокойствием и достоинством, и только Скабиор разглядел его потемневшие глаза и ощутил запах его отчаяния и страха. Но ведь Поттер же обещал помилование! Через… какое-то время. Пятнадцать лет в Азкабане — это же вечность! Пусть даже и с аконитовым… Скабиор попытался поймать взгляд Нидгара — и когда ему это удалось, медленно поднял руку и прижал раскрытую ладонь к сердцу старым, наверное, давно позабытым, принятым в стае ещё при Грейбеке жестом дружеской поддержки.

Но нет — Нидгар помнил. В его глазах промелькнуло отчётливое изумление — а потом он скосил глаза на Хати и Сколь и сделал еле заметное, но требовательное движение бровями, и когда Скабиор так же едва ощутимо кивнул ему в ответ, Нидгар улыбнулся и удовлетворённо прикрыл глаза.

Вот и поговорили… Жаль, конечно, что так поздно и при таких обстоятельствах, но настроение у Скабиора всё равно неоправданно поднялось.

Ненадолго. Потому что после Нидгара пришёл, наконец, черёд Сколь и Хати.