Её путь пирата (джен)

Наруко с трудом разлепила глаза. Голова ужасно гудела, а по телу разлилась приятная теплота и слабость. Девушке казалось, что она даже руку поднять не сможет!

— Уже очнулась? — заботливо спросил женский голос.

— Во… ды… — прохрипела Узумаки, ощущая в горле ужасную сухость.

— Конечно! Сейчас всё будет!

В следующую секунду тело Наруко аккуратно приподняли и приставили к её рту стакан с водой. Девушка, ощутив живительную влагу на языке, тут же принялась глотать её.

С каждым глотком силы всё больше и больше возвращались к Узумаки.

— Где я? — спросила она у девушки, что напоила её.

По её внешнему виду можно было сказать, что она — медсестра: белая униформа, шапка с крестом и пятнистые колготки, которые со стороны напоминали пятна леопарда. У этой медсестры, к слову, была довольно приятная внешность: короткие каштановые волосы, закреплённые сзади заколкой, красивые зелёные глаза, немного пухлые губы и родинка на щеке.

— Ты на корабле Белоуса, — улыбнувшись, ответила медсестра. — Ты дрейфовала по океану в лодке, пока не наткнулась на наш корабль. Мы подняли тебя на борт и оказали медицинскую помощь. Ты провалялась без сознания примерно день. Я боялась, что ты не очнешься: твои раны очень серьёзные, а на правой руке порвано большое количество мышц. Но всё обошлось. У тебя просто дикая регенерация!

— Ну… Есть чутка, — Узумаки смущённо рассмеялась.

— Слушай, а это правда, что ты ударила Тенрьюбито и освободила всех рабов? — восхищённо спросила она.

— Ну… Да, — кивнула Наруко, вспоминая произошедшее.

— Круто! Ты такая смелая! Знаешь, многие просто мечтают их избить!

— Правда? — удивилась Узумаки. — А почему не бьют? Ведь Тенрьюбито — очень плохие люди!

— Ты странная, — нахмурилась медсестра, и Наруко прикусила язык, судорожно пытаясь понять, что она не так произнесла. — Если ты хоть пальцем тронешь кого-нибудь из Тенрьюбито, то за тобой тут же начнут охоту Адмиралы Морского Дозора! Тебя будут везде преследовать представители власти! А если поймают — сразу казнят. Или ещё хуже… — её передёрнуло. — Но, знаешь, Наруко, твой поступок вдохновил многих.

— Откуда ты знаешь моё имя? И про произошедшее?

В ответ медсестра протянула блондинке какую-то газету, лежащую на прикроватном столике. Узумаки приняла её и, с кряхтением сев в кровати, принялась читать.

На развороте красовалась её фотография. Наруко цыкнула. Могли бы и получше сделать! Привычные хвостики растрепались, на щеке была царапина, из которой лилась кровь, глаза были не голубыми, а красными, с вертикальными зрачками, губы сжаты в тонкую полоску, на подбородке грязь, оранжевый комбинезон порвался в некоторых местах. И вся она окутана чакрой Курамы.

Пробежавшись глазами по тексту статьи, Наруко вздохнула. С Ботти и рабами всё хорошо — их не нашли, вице-адмирал, против которого она сражалась, мёртв, как и многие другие дозорные, Тенрьюбито рвёт и мечет.

Внезапно из газеты выпала какая-то бумажка. Узумаки взяла её в руки. «РАЗЫСКИВАЕТСЯ» — большими буквами гласила надпись на листке. Ниже была увеличенная фотография Наруко. В частности, её лицо. «ЖИВОЙ ИЛИ МЁРТВОЙ. «ОГНЕННОЕ СОЛНЦЕ» УЗУМАКИ НАРУКО. 300.000.000 БЕЛЛИ».

— Что это? — спросила блондинка.

— Как что? Твоя розыскная листовка с наградой. А из-за того, что ты ударила Тенрьюбито и убила вице-адмирала, получилась такая большая награда.

— Я тебя поздравляю, — ехидно произнёс Курама. — Раньше ты была героиней Пяти Наций, а теперь преступница, которую разыскивает Мировое Правительство. Деградируешь.

— Я пойду скажу Марко, что ты очнулась, — медсестра поспешила ретироваться отсюда.

— Постой! Как тебя зовут? — окликнула её Наруко.

— Микки.

Сказав это, девушка выпорхнула из мед. отсека.

Узумаки левой рукой растрепала свою чёлку, одновременно с этим разгоняя чакру Курамы по телу, тем самым ускоряя регенерацию. На удивление, Наруко совершенно не чувствовала правую руку. Переведя на неё взгляд, блондинка увидела кучу бинтов на ней. Пальцы не слушались и отказывались сжиматься. Лишь мизинец слегка дрогнул.

Оглядев мед. отсек, блондинка поняла, что находится здесь не одна. В другом углу на кровати спал какой-то парень. Но из-за того, что он был слишком далеко, Наруко не смогла рассмотреть его.

Вскоре послышались шаги, и дверь открылась. На пороге стоял высокий и мускулистый мужчина. Не смотря на его странную причёску, Узумаки почувствовала уважение, которое даже к Хокаге не испытывала. Этот человек держался прямо, от него так и несло силой.

— Меня зовут Марко, — представился он, садясь на стул рядом с кроватью Узумаки. — Я — командир первой дивизии и правая рука Белоуса. Я читал о твоих «подвигах» в сегодняшней газете. Ударить Тенрьюбито… Ты явно не из пугливых. Но что заставило тебя это сделать, йои?

— Как «что»? — возмутилась Узумаки. — Он избивал маленького мальчика! Он использовал людей, как рабов! Этого разве не достаточно?

— Тут ты права, йои. Но неужели ты не знала, что с тобой сделают, если поймают? Или ты — пират, или из революционной армии? Хотя, я раньше не видел твоих листовок.

— Нет, я не пират и не из революционной армии. Я — шиноби из Конохи.

— Шиноби? Коноха? Что это, йой? — Марко поднял бровь.

— В смысле? — внутри Узумаки всё похолодело.

Как он может не знать о Конохе и о шиноби? Эти люди странные. Хотя, если исходить из всего произошедшего, она сама для них, наверное, какая-то психопатка, особенно если вспомнить те взгляды, которыми её награждали люди на Сабаоди, когда она спрашивала про этот архипелаг.

— Так что такое Коноха и шиноби, йои?

— Коноха — это деревня, где живут шиноби. А шиноби — это ниндзя. Неужели вы не знаете, что это за место?

Медсестра и Марко лишь покачали головами.

Почему-то в голове внезапно всплыл любимый роман Сакуры, в котором главная героиня теряет память. Решив использовать этот ход, Узумаки прикинулась, что помнит только своё имя и место, откуда пришла. Так же девушка решила притвориться, что помнит только пару лиц. И то, Какаши-сенсея, Сакуры, Саске, Сая и Гаары — самых дорогих ей людей.

— Но… Я больше ничего не помню, — блондинка опустила взгляд на свои руки. — В голове всплывают какие-то лица, имена, места, названия, техники, но я не могу ничего связать… Что со мной? — она сделала взгляд как можно более испуганней, вспоминая призраков, которых боялась до дрожи в коленках [1]. На удивление, помогло.

Микки нахмурилась, нагибаясь и смотря Наруко в глаза. А после положила ладонь на её макушку. Узумаки шикнула. Шишка неприятно щипала.

— Думаю, ты потеряла память, — Микки с сожалением посмотрела на Узумаки. — Но рано или поздно она вернётся. Скажи, что ты помнишь последним?

— Как выстреливаю расен-сюрикеном в дозорных.

— Расен-сюрикен? — Марко поднял бровь.

— Да, это моя техника. Она разрывает все мышечные ткани противника.

— Так вот почему с твоей рукой всё так плохо! — медсестра дотронулась до перебинтованной конечности блондинки. — У твоей техники сильная отдача. Пожалуйста, больше не используй её, если не хочешь, чтобы твои мышцы разорвало.

— Такое со мной было только тогда, когда я её использовала в первый раз, сразу после того, как придумала. Я помню, как больно это было. Но потом такого не случалось. Ни разу, — она сжала пострадавшую руку в кулак. Кажется, мышцы регенерировали. — С того момента, как я оказалась на Сабаоди, я словно ослабла. Я помню, что была сильнее. Я помню, как сражалась с могущественными противниками. И побеждала их! А сейчас… Мои силы уменьшились в десять раз.

— А как ты попала на Сабаоди? — внезапно спросила Микки.

— Что? Я… Я не знаю. Я помню, как ела рамен в моём любимом ресторанчике. Потом пошла домой, а после… Тьма. А очнулась я уже в шестьдесят третьей роще.

— Чёрт… Всё очень запутанно, — медсестра нахмурилась.

— Ладно, йои, — Марко встал. — Я пойду доложу Отцу о том, что ты нам рассказала. Как только сможешь ходить, встретишься с ним.

Блондин ушёл. Следом за ним ушла и Микки, оставив девушку в лазарете. Полежав несколько минут и попытавшись уснуть, Наруко села в кровати. Ничего не получалось. Да и эта ситуация, в которой она очутилась, казалась бредом или же очень плохим сном. Долго изображать амнезию она не сможет. И что делать дальше? Рассказать всё как есть? Но разве она может доверять этим людям? Конечно, опасности в свою сторону она не чувствовала, как и угрозу её жизни. Но всё равно просто так рассказать всё она не могла.

— Такое чувство, будто я попала в другой мир, — она нервно рассмеялась.

И тут же замолчала.

Всё, что произошло, так и кричало о том, что это другой мир. И рассказы тех рабов… Исходя из них, суша здесь занимает меньшее количество квадратных километров на планете, нежели в её родном мире.

Узумаки сползла с кровати и встала на ноги. Её немного шатало, но, по сути, стоять она могла. Потом Наруко, опираясь на кровать, сделала шаг, неуверенный и небольшой. Потом ещё один и ещё.

Внезапно с той кровати в углу, где лежал какой-то человек, послышался тяжкий вздох. Подняв голову, блондинка увидела парня, сидящего к ней спиной. Он что-то тихо бормотал. Прислушавшись, девушка смогла различить лишь «опять», «убить» и «чёртов старикан».

— Всё в порядке? — спросила Узумаки.

Парень внезапно подскочил на месте, резко вставая и оборачиваясь. Перед Наруко предстал парень, едва старше её. У него были тёмные вьющиеся волосы и огромное количество веснушек на щеках. А вот чего у парня не было, так это рубашки. Вернее, она висела на стуле.

— А ты ещё кто? — спросил он. — И как долго подслушиваешь?

— Меня зовут Узумаки Наруко, и я не подслушиваю. Я даже практически ничего не услышала. Но… Ты хочешь кого-то убить?

— Не твоё дело, — конопатый фыркнул, хватая рубашку со стула и направляясь к двери. — Я, кстати, Портгас Д Эйс.

С этими словами парень вышел, громко хлопая дверью напоследок. Узумаки закатила глаза. Этот Эйс ей чем-то напомнил Саске, когда тот был ребёнком.

Саске… Узумаки тяжко вздохнула. Как давно она не видела своего друга? Полгода? Год? Стоило Цунаде отрастить им конечности из клеток Хаширамы и прикрепить их, как Учиха тут же собрал манатки и ушёл путешествовать. С тех пор от него была только пара писем. Сакура за него безумно волновалась. Остальным последний из клана Учиха был как-то безразличен. Главное — он не угрожает деревне, как это было в прошлом.

Наруко села на кровать и прикрыла глаза. Почему именно сейчас она почувствовала безысходность? Что делать дальше? Неизвестно…

И так же мраком было покрыто её будущее.

<hr />Примечания:

[1] — вспоминаем канон, дамы и господа. Наруто боится призраков.