Будни Замка Крестоманси (джен)

Роджер должен был бы знать, что вечно прятаться от отца не удастся. И всё равно надеялся, что обойдется. Не обошлось.

Отец появился в комнате Роджера поздно вечером, когда тот уже решил, что экзекуции удалось избежать.

— Я могу, наконец, поговорить с тобой, Роджер? — с отчетливой иронией в голосе спросил он, войдя без стука и заставив подпрыгнуть от неожиданности.

Роджер тяжело вздохнул. Если отец иронизирует, значит, действительно недоволен. Правда, это еще не так страшно — бояться надо начинать, когда он перейдет на едкий сарказм.

— Конечно, — ответил он, отодвигая в сторону схему придуманного Джо механизма.

— По твоему сегодняшнему поведению я бы этого не сказал, — усмехнулся отец, устроившись в кресле напротив него.

Роджер снова вздохнул и приготовился получить нагоняй. Самое ужасное, когда отец сердился, было вовсе не в наказании. На них с Джулией никогда не накладывали сильно ужасных наказаний. Только лишение каких-то привилегий, лакомств, свободы передвижения — обычные вещи. И уж, конечно, их никогда и пальцем не трогали. Но разговоры были куда страшнее. Потому что после них Роджер всегда готов был сгореть от стыда.

— Роджер, ты ведь знал, что Коту нельзя выезжать на Сиракузе без сопровождения? — без предисловий спросил отец.

Роджер обреченно кивнул.

— И тем не менее, отправился с ним на эту вылазку.

Это был даже не вопрос — простая констатация факта, но произнесенная таким тоном, что у Роджера мурашки пробежали по спине. А от пристального взгляда, проникающего прямо в душу, стало еще хуже.

— Роджер, ты старший. Ты должен был бы образумить Кота, а не поощрять его глупости.

— Да чего мы такого сделали-то? — насупился Роджер. — Всего-то хотели прогуляться до Улверскотского леса.

Отец немного помолчал, не отводя от него пристального взгляда. Тут же захотелось провалиться сквозь землю.

— И в результате Сиракуз остался без подковы и чудом не повредил копыто, при этом сбросив Кота. Ты знаешь, что падение с лошади может закончиться весьма плачевно?

— Это была случайность. Просто потому, что Сиракузу не понравились чары…

— Роджер, — отец поднял ладонь, прерывая дальнейшие оправдания. — Установленные для вас запреты — это не просто прихоть взрослых: они для вашей безопасности. И если Джосс Каллоу сказал, что Коту нельзя ездить одному на Сиракузе, значит, нельзя.

Роджер опустил голову. Он понимал, что отец прав, и сейчас ему было ужасно стыдно.

— Кстати, что это за история с дорогами?

Роджер вскинул голову, хлопнув себя по лбу.

— Точно! Мы никак не могли добраться до леса — всё время возвращались обратно.

— И почему Кот сказал мне об этом, а ты — нет? — спросил отец, снова возвращаясь к ироничному тону.

Роджер вздохнул. Ответить на это было нечего, кроме как:

— Забыл.

Отец выразительно приподнял бровь, и Роджеру снова захотелось провалиться сквозь землю. Почему, в самом деле, Кот оказался умнее него и вспомнил, что о странном поведении дорог следует сообщить?

— Что ж, ты наказан: следующую неделю тебе запрещается выходить за территорию Замка. И никаких карманных денег.

Роджер покорно кивнул. Переживет.

— Надеюсь, впредь ты будешь умнее.

Отец встал и вышел, оставив его осознавать сказанное. Роджер тихонько простонал, чувствуя себя размазанным по стенке. Именно поэтому он терпеть не мог и страшно боялся подобных разговоров с отцом.