Сердца трех (гет)

Холод пробирал до костей. Флер едва сдерживала дрожь. Конечно, приглашенный колдомедик сделал что-то с ее купальником, но от этого теплее не стало. Хотелось уже сделать что-нибудь: или нырнуть наконец, или вернуться обратно в теплую палатку. Она оказалась в той же ситуации, что и в прошлый раз: поначалу казалось, что времени еще так много, но вдруг наступил февраль, и вот она стоит на берегу этого огромного озера перед той же толпой студентов. Сейчас, на этом холоде, ей хотелось только одного — вернуться к Сириусу, который всегда казался Флер слишком горячим. Сейчас бы она оценила это по достоинству. Какое-то время она все же переживала, но затем жизнь, как это часто бывает, вошла в свое обычное русло. Совершенно неожиданно ее решение скрыть свои встречи с Сириусом от вездесущих родителей сделало эти встречи особенно ценными. С течением времени она привыкла к его присутствию, перестала бояться прикасаться к нему. Она была как будто приручена и ничего не имела против этого. Ее дни обычно проходили достаточно однообразно, за исключением тех, когда Сириуса не было в замке. За последний месяц он исчезал достаточно часто, и причину Флер знала: их главный аврор, тот старикан, исчез. Он должен был вернуться в январе, однако его так и не дождались, и теперь Сириус был чрезвычайно занят его поисками. Без него Флер скучала.

Но хотя бы сегодня, в этот ужасно холодный день, все утро она эгоистично провела в Выручай-комнате, скрываясь ото всех. Сириус разбирался в каких-то присланных ему бумагах, а Флер сидела рядом, всячески ему мешая. Ее забавляло его притворное раздражение. В этой комнате, теперь принадлежавшей Сириусу целиком, благо Тонкс буквально несколько недель назад все же перенесла все свои вещи наверх, к Люпину, Флер было невероятно уютно. С Флер Тонкс разговаривала мало, но Флер не обижалась: она отлично понимала, что подруге совсем не до нее.

Наконец был дан старт. На этот раз Флер узнала о секрете золотого яйца от Гарри. Невилл сказал ему, что это сообщение было доставлено совой. Так что времени потренировать заклинание головного пузыря у нее было достаточно. Она обеспечила себя достаточным запасом кислорода и прыгнула в холодную воду, которая оказалась, впрочем, просто прохладной. Пузырь немного искажал и без того смутное пространство под водой, тем более, что и времени тут тоже не ощущалось. Флер показалось, что она плывет целую вечность. Она понятия не имела, что за самое дорогое могли у нее украсть. Сириус провожал ее до самой палатки, мама и отец махали с трибун, Габриэль, вероятно, была с ними. Но что же тогда такое дорогое у нее еще было? Она плыла в неизвестность, при этом должна была спасти кого-то неизвестного. Никакой радости Флер не испытывала от этого заплыва. Свет от ее палочки едва ли помогал. Ее ноги цепляли неизвестно откуда взявшиеся длинные ленточные водоросли. Давящая тишина причиняла боль ушам даже сквозь пузырь. Флер не представляла, куда ей плыть и что может ей помочь в поиске. Наконец она увидела какое-то свечение. Это был единственный ориентир. Флер ничего не оставалось, кроме как плыть к нему.

Кто-то схватил ее за ногу хваткой более крепкой, чем водоросли. Однако не успела Флер развернуться, как ее отпустили. Однако тут же дернули за волосы. Флер запаниковала. Она посылала заклинания во все стороны, но ее пихали и толкали, а Флер ничего не могла увидеть, кроме светящихся глаз, обнаженных клыков и когтистых лап. Она отбивалась от них, как могла, но была совершенно дезориентирована. Один из когтей полоснул ее по плечу. Флер закричала от боли. Ее ярость придала ей сил, и она отбросила разом всех гриндилоу сразу, поплыв наверх. Но маленькие водяные монстры не отступали. Она выбросила руку с палочкой вперед, но жалящая боль в районе ладони заставила ее разжать руку. Палочка поплыла вниз. Флер яростно ринулась за ней, забыв, что время существования ее пузыря истекает. Лапы тянули ее в разные стороны, когти царапали, но Флер все еще пыталась достать свою палочку, когда заклинание пузыря начало таять. Она в панике дернулась наверх. Еще, еще. Легкие болели, требуя кислорода. В глазах темнело. Она задыхалась. До света наверху было еще так далеко. Флер стало по-настоящему страшно. Она не могла подать сигнал бедствия. Никто даже не узнает, что она тонет.

Что-то потянуло ее наверх с огромной силой. Флер от неожиданности резко выдохнула оставшийся воздух и глотнула воды. Ее выдернуло из озера сильным заклинанием и опустило на берег. Холодный воздух обжигал, ее глаза плохо видели, а двигаться не хотелось вовсе. Кто-то суетился вокруг нее, ее накрыли одеялом и обрабатывали порезы.

Габриэль. Наверное, они забрали Габриэль! Она не видела ее с мамой, только подумала об этом! Боль, усталость и холод отступили на задний план. Флер рывком села, скидывая с себя одеяло. Она хотела прыгнуть обратно в озеро, совсем забыв, что у нее нет палочки! Она бросилась к озеру, ничего не видя и не слыша вокруг. Кто-то остановил ее буквально через несколько шагов, не давая двинуться вперед. Она отбивалась, как могла, но сил почти не было.

— Габриэль, там Габриэль, пусти меня! — закричала она, не осознавая, кто ее держит.

— Флер, успокойся ее вытащат через… Уже вытащили, — в голосе Сириуса слышалось удивление. Флер посмотрела туда, куда смотрел Блэк. Мокрый, задыхающийся Невилл нес Луну, аккуратно держа на плече ГАбриэль.

— О боже, Габриэль! — Флер бросилась к деревянному настилу, по которому поднимали спасенных Невиллом пленников. Она оттолкнула медика, обнимая свою бессознательную сестру. Насколько слабой чувствовала себя Флер по сравнению с этим мальчиком, который смог не только добраться до нужного места, но и вытащить сразу двоих! Габриэль все же забрали у нее. Флер плакала из-за запоздалого страха за сестру и гнева на себя за такой отвратительный проигрыш. Но она должна была поблагодарить Невилла.

— Просто тебя все не было, а я не мог ее там оставить, — ответил сдавленно Невилл, когда Флер задушила его своим объятием, полным благодарности.

— Флер, позволь врачам осмотреть Невилла, — ее потянули в сторону от Лонгботтома.

— Какого черта! — послышался вдруг крик Гермионы. Она скинула с себя одеяло тут же, как только пришла в сознание. — Ты достал меня, Крам! Что непонятного в слове «нет»?

— Гермиона! — Гарри подбежал к их импровизированной станции первой помощи. Он бросился к мокрой Гермионе, которую украли как самое дорогое для Виктора Крама. Сам болгарин, только минуту как нормальный человек, а не наполовину акула, выглядел несколько смущенным и не знал, что ему делать. Гарри пылал от ярости. Он направил палочку в сторону Крама.

— Не я выбрал Гермивонна, — поднял руки в защитном жесте Крам. — Я ее решение уважал, — произнес он. — Это не моя вина, — еще раз добавил он. Гарри, подумав, палочку опустил.

— Ладно, извинил, — буркнул Гарри. Крам протянул ему руку в знак перемирия, и Гарри нехотя ее пожал. Он вернулся к Гермионе, обеспокоенно осматривая ее на наличие повреждений крайне собственническим взглядом.

— Моя палочка, — вдруг вспомнила Флер. Она посмотрела на свою правую руку. Ее ладонь пересекала неглубокая царапина, кровь из которой уже была остановлена. Без палочки Флер стало невероятно тоскливо. Как же так?

— Я думаю, Дамблдор поговорит с русалками, и они вернут ее, если найдут, — постарался успокоить ее Сириус. Он насильно накрыл ее все тем же одеялом первой помощи, пропитанном магией до последней нитки. — Тебе стоит послушаться врачей, — добавил он, когда Флер наконец посмотрела на него.

— Я не хочу больше участвовать, — прошептала она. Усталость лишила ее всяких эмоций. Она хотела прислониться к Сириусу, как сделала бы в любой другой момент, если бы не крик мамы:

— Флер, дорогая!

**

Сириус послал запрос на разрешение проникнуть в комнату Грюма, однако бюрократия убивала любую попытку действовать, откладывая ее на необоснованно долгий срок. Дамблдор сказал ему, что не возражает, но в случае нахождения там улик они не могли быть использованы против Грюма и накладывали тень на Сириуса как аврора. Но время поджимало. Грюма не было два месяца вместо одного. Несколько недель назад Сириус с ведома Дамблдора и его же информацией об адресе Грюма наведался к нему домой. Для этого разрешение не требовалось, ведь в дом влезать Сириус не надеялся. Все они терялись в догадках, когда стало понятно, что Грюм пропал. Запах Азкабана так же не появлялся. Однако Сириус не мог сделать ничего без чьего-то указания, и от этого страшно бесился. Можно сказать, что он упрямством убедил Дамблдора, что Грюма надо искать. Директор был крайне не уверен в том, что один из известных и заслуженных авроров мог быть связан с темной историей Невилла, однако был обеспокоен тем, что Грюм не вернулся. Так что Сириус, представив дело правильно, убедил Дамблдора сообщить ему адрес.

Однако пыльный заброшенный дом со сломанной входной дверью ответов не добавил. Он был грязным, сад вокруг — неухоженным, а некоторые окна — попросту разбиты и заколочены. В прихожей царил бардак, покрытый толстым слоем пыли. Свечные люстры не реагировали на попытку их зажечь. Неверный свет Люмоса не предупредил Сириуса о сломанных половицах, и Сириус едва не упал. Он заглянул в гостиную — там царил бардак иного характера. Мебель была разбита заклинаниями, а стены покрыты следами боевых заклинаний. Книги разбросаны, а в дальней стене зияла дыра, сквозь которую в дом проникала зимняя сырость и холод. Это были следы борьбы, но они были покрыты слоем пыли. Могла ли эта пыль скопиться за два месяца? Сириус вызвал авроров. Дело Грюма приобретало нехороший оттенок похищения.

Ему просто невыносимо сидеть, сложа руки. Однако от Аврората разрешения так и не поступало. Сириус ненавидел свое положение в Аврорате, ведь ему редко доверяли самостоятельную работу, памятуя о неприглядном прошлом его семьи и статусе Регулуса Блэка. Потребовалось десять лет, чтобы доказать, что Сириус ничего общего, кроме крови, не имел. Но почему же ему не дают разрешения сейчас, когда Сириус непосредственно в Хогвартсе, откуда Грюм пропал, уехав по своей воле. Сириус полагал, что в его комнате могли остаться какие-то свидетельства того, куда он направлялся. Ремус считал, что из-за своей паранойи Грюм не оставил бы ничего в своей комнате, но тоже думал, что проверить нужно.

Он как раз думал об этом, направляясь в сторону комнат Ремуса. Ему нужно было поговорить с ним о том, что вчера сказал Ремус. Люпин предположил, что в Хогвартс уже мог приехать не Грюм, а свидетельства сражения были гораздо старше, нежели два месяца. Аврорат так же молчал об экспертизе следов магии и последних всплесках за последнее время. Сириус предполагал, что это ничего не даст, ведь даже полуразрушенный, дом Грюма был полон защитных и прочих заклинаний, которые каким-то образом были деактивированы, из-за чего Сириус смог в него зайти. Однако это не значило, что Грюм не навесил заклинания и на территорию дома, которые скрывали бы всяческое присутствие волшебника. Его волновал один вопрос: если приехал изначально не Грюм, то что почему же он пропал? Приезжал только лишь, чтобы опустить бумажку? Ради этого можно было заколдовать любого старшекурсника. Что-то совершенно не клеилось.

Его остановил прямо в коридоре феникс Дамблдора. Он передал Сириусу записку с изящным почерком, извещавшим его, что Сириуса ждут в кабинете директора. Обнадеженный, Сириус помчался в нужную сторону.

Однако первым, кого он увидел у директора, был Люциус Малфой. Это заставило Сириуса напрячься. Он ненавидел Малфоя, но понятия не имел, что ему нужно от Сириуса.

— Мистер Блэк, — кивнул ему Малфой. Сириус прогнал картину этого урода, посылавшего в него заклинания много лет назад. Шрамы на шее отвратительно заныли. Оставалось надеяться, что шрамы Малфоя болят сильнее от вида Блэка.

— Ага, — грубо ответил ему Сириус, после чего обратился к Дамблдору. — Вы вызывали меня, профессор?

— Я вызывал, — тут же ответил Малфой. Сириуса аж перекрутило внутри от отвращения к нему, но фактически Малфой был выше положением, и его необходимо было слушаться хотя бы для вида. — Дело о Черной метке в небе во время Чемпионата мира по квиддичу встало в тупик. Я считаю, необходимо привлечь новых людей для его расследования, и я пришел, чтобы предложить вам заняться этим, мистер Блэк, — Сириус едва сдержал гнев. Тогда, летом, ему отказали в разрешении расследовать это дело, и Сириус страшно бесился, ведь поимка Пожирателей носила для него личный характер. Все из-за Регулуса. Все из-за его семьи.

— Какого черта прямо сейчас? Нет, — произнес он. — Пропал аврор, и я считаю это дело более важным, чем единичная Метка.

— Что значит пропал аврор? — немедленно отреагировал Малфой. Хотя он был мастером строить любое выражение лица, сейчас его удивление и почему-то страх отлично читались на его лице. Похоже, появление Пожирателей ему не нравилось. Дамблдор кратко рассказал ему о всей истории с Грюмом. Сириуса вдруг озарило.

— А разрешение на вскрытие его комнаты можешь дать? — безо всякого уважения обратился к смертельно бледному Люциусу Сириус.

— Делай все, что надо, — Малфой вынул палочку. Сириус протянул ему руку, испытывая отвращение от того, что этот урод имеет право что-то приказывать ему. — У тебя высший доступ, — запястье Сириуса обожгло. Слишком много уровней доступа вверх. — Достань того, кто устроил все это.

— Чего ты так боишься, Люциус? — спросил его Дамблдор. Малфой сел в кресло. Казалось, ноги его не держали. Все же он отлично скрывал большинство чувств.

— Того, что кто-то может попытаться возродить Темного лорда, — Люциус задрал рукав мантии. На его бледной коже Метка была едва заметна, но кожа воспалилась и, похоже, причиняла ему боль. — Удивительно, что Северус не сказал вам об этом. Или сказал? — Дамблдор промолчал. Сириус абсолютно ничего не понимал.

— Четырнадцать лет она оставалась блеклой и почти не подавала признаков жизни, — объяснил Люциус Сириусу. — Это значит, что кто-то помогает ему. А, значит, может и возродить.

— Это невозможно, — покачал головой Дамблдор. — После Авады нельзя ожить.

— Вы даже не представляете, на что он способен, — возразил Малфой. Он вдруг овладел собой. — Найди того, кто заставил исчезнуть вашего аврора, найдешь и того, кто выпустил Метку прошлым летом, — произнес он. — Я не хочу, чтобы все вернулось, — и хотя он был меркантилен в своем желании, Сириус впервые в жизни испытал к нему ненависть меньшей силы, чем обычно. Главное, что теперь он мог открыть комнату Грюма.

И теперь Сириус стоял перед дверью. Вместе с ним стояли все преподаватели, которых Сириус смог найти. Он позвал даже Снейпа, впервые в жизни сдержав свою ненависть. Все они стояли перед чертовой дверью, которая была запечатана, на первый взгляд, десятью заклинаниями. Каждый преподаватель пытался идентифицировать их, но в сумме они смогли бы справиться с пятью. Даже Дамблдор, погладив бороду, определил только два из них.

— Нам нужен Люпин, — озвучил то, что висело в воздухе, Снейп. Это далось ему с огромным трудом, но он был прав. Никто не был так хорошо знаком с защитными заклинаниями, особенно темномагическими. Оставалось еще четыре полностью не опознанных, пятый — с сомнением.

— Сегодня полнолуние, — ответил ему Сириус. — До завтрашнего дня мы вскрыть не сможем.

— Как насчет пары-тройки авроров? — спросил его Дамблдор.

— Им всем потребуется пара дней, чтобы добраться сюда с нынешних своих заданий. Я уже выслал им сообщения, — ответил Сириус. У него никогда не было настолько высокого уровня доступа. Он почти не знал, какие права и обязанности теперь у него есть. Ему нужно было изучить чертовы протоколы, чтобы не облажаться.

— С Ремусом мы сможем открыть их быстрее, — предположила МакГонагалл. — Но кто знает, что ждет нас внутри? Мог ли Грюм сам использовать подобные заклинания? — все посмотрели на Дамблдора.

— Я плохо знаю Аластора в его нынешнем состоянии, но в защите он всегда был параноиком, так что я отвечу положительно, — наконец ответил Дамблдор. — У нас нет выбора, кроме как ждать. Завтра утром необходимо как можно быстрее поднять Ремуса на ноги, чтобы он смог помочь нам. Что-то подсказывает мне, что больше время терять нельзя.

Сириус мысленно вздохнул. Что ж это не подсказывало Дамблдору раньше?

**

Весь день Флер послушно терпела заботу мамы. Раньше ей нравилось болеть, но сейчас ужасно хотелось, чтобы мама наконец успокоилась, а Флер могла найти Сириуса. Ей до безумия хотелось рассказать ему то, что она видела на приеме Малфоев, ей казалось, что это очень важно. И, конечно, хотелось его заботы. Хотя в общем и целом Флер чувствовала себя вполне нормально. После обеда к ней зашла Тонкс, и мама, состроив недовольное выражение лица, вышла. Тонкс обеспокоенно расспрашивала о том, что случилось на озере. Она сообщила Флер, что сегодня полнолуние, и Ремус переносит его предпосылки очень тяжело. Ее сердце болело от мысли, что он проведет ночь в этой Хижине в одиночестве. Она так же сказала ей, что собирается отправиться туда вместе с Сириусом и забрать его. Флер лишь спросила ее, не боится ли Тонкс того, что может увидеть там.

Тонкс промолчала.

Кроме нее, к Флер никто не заходил больше, в отличие от предыдущего раза в Больничном крыле. Виной всему были родители, которые испытывали потребность в гиперопеке над ней, так как долго ее не видели. Когда под вечер ее мама высказала мысль, что, может быть, ей стоит остаться на ночь, Флер просто взмолилась о личном пространстве. Мама, конечно, слегка обиделась, однако все же ушла, пожелав спокойной ночи. Флер действительно поначалу пыталась уснуть, но минула полночь, а сон не шел. В последнее время она все чаще думала о том, что значит жить с кем-то. Ей надоело видеть Сириуса раз в день. Он был подобен для нее наркотику, и ей с каждым днем хотелось видеть его все больше и больше. Это и была та готовность, которая придет со временем. Иногда Сириус касался ее не так, как обычно, и это больше не пугало Флер. Ей не терпелось вернуться к нему, и мысли о Турнире и об окончании школы с ее экзаменами вовсе не волновали Флер. Эти оценки ей были совершенно не нужны, ведь ей безумно хотелось стать просто женой и матерью. Хотя она, конечно, представления не имела, насколько это тяжело и что вообще входит в эти обязанности.

Одно она знала точно — никакая карьера ее не интересовала.

Наконец Флер устала лежать просто так. Она поспешно оделась, даже не думая о том, что будет, если ее поймают в коридоре ночью. Это все равно было лучше, чем ворочаться с боку на бок. Она знала только одно место, в котором так хотела проснуться. Но примет ли ее Сириус?

Выручай-комната была темна. Флер отчего-то вспомнила первый раз, когда она пришла сюда. Привыкла ли она к тому, что может прикасаться к Блэку и целовать его, когда захочет? Да. Пугалась ли каждый раз, когда он касался ее груди? Нет. Значило ли это, что Флер была готова остаться здесь на ночь? Абсолютно никакого ответа. В данный момент ей просто хотелось спать.

Она помнила, что Сириуса не следует трогать без предупреждения. Однако и будить его не хотелось. Почему он спит на ближнем к ней краю кровати, и через него никак не перелезть, чтобы его не разбудить? Пока Флер стояла и раздумывала, она даже не заметила, что уже разбудила Сириуса.

— Почему ты не в Больничном крыле? — спросил он сонным голосом. Он потер глаза, садясь на кровати.

— Я от него устала, — призналась Флер, садясь на край его кровати. — Можно мне поспать с тобой? — она прижалась к его плечу, отчаянно желая, чтобы Сириус не отказал.

— А вдруг нападу? — даже по его голосу слышалось, что он улыбается. Флер вздохнула. Она действительно рассказала ему совсем недавно о том, что ее пугает в отношениях, и с тех пор Сириус постоянно подтрунивал над ней. Флер устала от его шуточек до такой степени, что перестала стесняться вовсе. — Или твой отец придет вызывать меня на дуэль?

— Я уйду рано-рано, — пообещала Флер. Сириус рядом с ней был сонно теплым, и Флер начала дремать, несмотря на то, что еще сидела. Ее глаза закрывались. Почему ей раньше не приходило в голову ночевать с ним? В конце того разговора Сириус сообщил ей, что слишком стар, чтобы спать со школьницами, и из этого Флер легко заключила, что до конца школы может быть спокойна. Только… она будет заканчивать школу дома, значило ли это, что Сириус приглашает ее сюда снова? Тогда Флер приказала себе не придумывать. Еще так много времени было до конца, что сейчас Флер начинала думать, что она как раз может и не справиться с нарастающим любопытством и парой-тройкой неприличных желаний до конца школы. Эта мысль ее ошарашила, но сейчас Флер привыкла и таким мыслям. — Ты же все равно рано пойдешь забирать Ремуса. Тонкс сказала, что пойдет с тобой, даже если придется применить непростительное, чтобы ты ее отвел.

— Не выгонять же мне тебя посреди ночи, — притворно вздохнул Сириус. — Как я могу отказать очаровательно-вежливой просьбе Тонкс? — он подвинулся, и Флер забралась с ногами на кровать. В ней был какой-то совершенно нежный и одновременно детский восторг от того, что она может сегодня спать здесь. Она повернулась на бок, лицом к Сириусу. — Что, я прямо совсем уже не страшный?

— Это я уже не совсем такая глупая, — фыркнула Флер. Она без промедления устроилась под боком у Сириуса, оценившего ее ответ. Объятие Сириуса оказывало на нее магический снотворный эффект. Она уснула быстрее, чем предполагала.

**

Тонкс в нетерпении стояла у Сириуса над душой. Флер отказывалась вставать вовсе. Раньше она думала, что самый бесцеремонный здесь Сириус, но когда этим утром Тонкс ворвалась в Выручай-комнату с громким требованием Сириуса ее вести в Хижину немедленно, Флер поняла, что Тонкс своего дядю в этом победила. Ей ужасно хотелось послать подругу подальше и проснуться рядом с Сириусом так, как она об этом мечтала, но вместо этого уже лежала одна, наблюдая за тем, как Сириус довольно быстро собирается.

— Так, постой, что это? — Тонкс схватила Сириуса за запястье. Флер подумала, что это последняя часть тела Сириуса, на которую она бы стала смотреть. — Откуда у тебя такой доступ? — ревниво спросила она. — Все вдруг забыли про Регулуса?

— Давай по дороге, я и так поздно проснулся, — ответил Сириус. Он одевался явно не в свою форму, а скорее во что-то спортивное. Флер, еще пребывая в какой-то дреме, наблюдала за ними с кровати. Ей так не хотелось отсюда вставать. Но ее никто и не просил. Сириус только посмотрел на нее, видимо, желая что-то кивнуть, но просто махнул рукой. С собой он прихватил какую-то сумку

По пути Сириус пересказал Тонкс весь разговор с Малфоем, а так же то, что Ремусу нужно как можно скорее прийти в себя. По пути он послал Патронуса, однако, к удивлению Тонкс, не только к Гарри, но и к Снейпу.

— Так что потом поиграешь в медсестру, — заключил он. Тонкс ничего не ответила ему, несмотря на то, что раньше бы обязательно отреагировала. Она волновалась. — Могла бы хоть обозвать меня старым насильником и извращенцем, — попытался он отвлечь Тонкс, пока они шли к заветному ходу.

— Что? — не расслышала его Тонкс. Сириус вздохнул. Мысли Тонкс были целиком заняты Люпиным. И хотя вчера его друг умолял его не брать с собой Тонкс, Сириус не стал ему сообщать о том, что скорее она возьмет его с собой как проводника, чем наоборот.

Они не разговаривали весь путь до Хижины. Сириус зашел первым. Он с удивлением обнаружил, что на Ремусе нет новых ран, в первый раз за много лет. Он повторял выученный ритуал приведения бессознательного Люпина в порядок. На удивление, Тонка не стала реагировать бурно, только молча помогала Сириусу. Она же помогала Сириусу нести его. Где-то на середине пути обратно Люпин очнулся.

— Как… знал, — тяжело произнес он, увидев первой Тонкс. Она зачарованно смотрела ему в глаза, которые не были человеческими.

— Что-то у тебя слишком быстро голос в этот раз прорезался, — прокомментировал Сириус. Они едва помещались втроем в тесном коридоре.

— Зелье. Снейпа. Другое, — с усилием произнес Люпин. Он глубоко вздохнул и снова закрыл глаза. До самой своей комнаты он почти не подавал признаков жизни. Только когда Сириус и Тонкс с трудом положили его на кровать, Ремус снова очнулся. Он рывком сел на кровати. Его звериные желтые глаза смотрели на Сириуса, которого он явно не узнавал. Затем он посмотрел на Тонкс. Он потряс головой, приходя в себя, после чего откинулся на подушки. Он молчал.

— Ремус, есть дело, — Сириус вкратце рассказал едва находящемуся в сознании Люпину. Тот слушал его с большим трудом.

— Сириус, я должен поспать, — произнес Люпин наконец более ли менее нормальным голосом. Тонкс наконец вздохнула и забралась на кровать рядом с ним. Она устроила голову на его груди, ничуть не стесняясь присутствия Сириуса. — Хотя бы пару часов, — Сириус помедлил, но все же кивнул. Он пообещал зайти позже.

— Скажи мне, что ты думаешь о том, как со мной расстаться, — произнес Люпин. Ему было так сложно не уснуть, но он держался.

— Я думаю о том, что у тебя красивые глаза, — улыбнулась Тонкс. — Я не спала всю ночь. Тебя не было одну ночь. Если тебя не будет рядом всю жизнь, то я вообще никогда не усну.

— Волшебное упрямство, — вздохнул Люпин. Сил спорить у него не было. Он лег поудобнее и уснул быстрее, чем Тонкс устроилась рядом.

Когда тремя часами позже после сна и множества зелий, которые были общими силами Гарри и Снейпа влиты в Ремуса, он смог более ли менее дойти до комнаты Грюма самостоятельно. Увидев дверь, Ремус вздохнул. Он сел на пол, скрестив ноги, после чего как будто задумался.

— Хорошо, что вы не трогали ничего, — наконец произнес он. — Их можно открыть только в определенном порядке, если порядок нарушить, то они заблокируют дверь и не позволят никак физическим методом ее открыть.

— Ты можешь определить этот порядок и оставшиеся? — Сириус перечислил Ремусу все, что остальные преподаватели смогли опознать. Ремус продолжал сидеть с закрытыми глазами.

— Сириус, у меня нет дополнительного образования, — начал Ремус. Он открыл глаза. — Я могу сказать тебе порядок, могу сказать вам, что за оставшиеся заклинания, но открыть я их не смогу. Я не человек. Я оборотень. А они настроены только на человека. И без анимагической формы.

— И что, ждать остальных авроров? — вспылил Сириус.

— Почему, здесь много подходящих людей, — Ремус кивнул в сторону молчавшего до сих пор Снейпа. — А теперь уйдите и не мешайте, попробую понять порядок. Дора, ты особенно меня отвлекаешь, — добавил он мягко. Тонкс грустно вздохнула.

Сириусу ничего не оставалось, кроме как уйти.