Записки Мышонка — принца и волшебника (джен)

У меня перестал валить пар из ушей, а Гарри сообщил, что снова может пользоваться рукой. Мадам Помфри выключила везде свет и удалилась к себе. Я повернулся к Гарри, вспомнил, как в прошлом году мы тут болтали с Роном, и улыбнулся.

— И всё-таки, кто заколдовал мяч? — спросил я.

— Вуд думает, что ваши.

— Разве что старшие курсы, — вздохнул я, — но, если честно, вряд ли. Декан за такое убьет.

— Снейп? С чего бы?

— Слишком уж приметно. У него принцип: «Не попадайся». А это, знаешь ли…

— А кто ещё это может быть? Кому надо…

Внезапно я осознал, что у меня слипаются глаза. Издалека я слышал, как Гарри дважды позвал меня, но ответить оказался не в состоянии: на меня навалился тяжёлый, вязкий сон. Последнее, что я услышал, это снова: «Берти?!» и «Ты кто такой?» А потом до меня донеслись шаги и голоса. С трудом разлепив веки, я увидел профессоров Дамблдора и МакГонагалл. Оба были в халатах. Директор левитировал носилки, на которых лежало что-то вроде статуи. Я быстро прикрыл глаза, когда мимо прошла профессор МакГонагалл. Она вернулась с мадам Помфри, и все втроём они устроили статую на кровати.

— Что случилось? — охнула мадам Помфри.

— Новое нападение, — с тяжёлым вздохом ответил директор, — мы с Минервой нашли его на лестнице.

— Рядом валялась гроздь винограда. Думаю, он шёл навестить Поттера или Маунтбеттена. А может, обоих.

Я осторожно повернул голову и увидел, что на кровати лежал Колин Криви, наш маленький честный фотограф. Луна освещала его застывшее лицо, в руках он держал фотоаппарат.

— То же самое заклятие оцепенения? — спросила мадам Помфри, кивнув за дальнюю ширму.

— Да, — согласилась профессор МакГонагалл. — Подумать только, не пойди Альбус вниз за горячим шоколадом, кто знает, что… — она вздохнула, плотнее запахивая халат. Дамблдор, наклонившись, ухватился за фотоаппарат и с трудом вырвал его из рук мальчика.

— Может, он успел снять нападавшего? — с надеждой предположила профессор МакГонагалл. Щёлкнула крышка фотоаппарата, и по Больничному крылу пополз едкий запах.

— Расплавилась… — прошептала мадам Помфри.

— Что всё это значит, Альбус? — спросила профессор МакГонагалл с незнакомой, истеричной ноткой в голосе.

— То, что мы и подозревали с самого начала, — вздохнул директор, — Тайная комната действительно снова открыта.

— Но кто…

— Вопрос не в том, кто, — строго поправил свою заместительницу Дамблдор, — а в том, как.

Они постояли над Колином ещё несколько минут, потом мадам Пофмри воздвигла вокруг кровати ширму, и все разошлись. Я выждал немного и тихо позвал:

— Гарри?

— Берти! Ты в порядке?

— Да, я…

— Уснул, — закончил Гарри. — Точнее, тебя усыпили. Короче…

Этот рассказ Гарри пришлось повторить ещё раз — для Рона, Гермионы и Блейза. Но я приведу его здесь, чтобы не отвлекаться потом и не повторяться.

Я, действительно, уснул не просто так: меня усыпил чарами домовой эльф Добби — тот самый, который устроил погром в доме Дурслей на день рождения Гарри. Он же закрыл проход на платформу 9¾, но испугался опытной волшебницы и сбежал, и заколдовал бладжер.

— Чем ты его обидел? — спросил я.

— Не обидел. Наоборот, он… вроде как мой фанат. И хочет защитить, — зло отозвался Гарри. — А вообще, хоть он меня чуть не угробил, мне его жалко. Ходит в какой-то грязной наволочке, всё время пытается побиться головой об стену...

Зато эльф подтвердил, что история с Тайной комнатой повторяется, и сказал, что хотел оградить Гарри от этой опасности.

— С таким защитником врагов не надо, — пожаловался Гарри, глядя в потолок, и мы ещё несколько минут обсуждали эльфа Добби, нападение на Колина и Тайную комнату. А потом уснули безо всяких чар. Наутро мадам Помфри сжалилась и отпустила нас до завтрака, так что, похватав сэндвичей, мы поспешили встретиться с друзьями. Только вот Гермионы среди них не было.

— Она сама не своя, — пожаловался Рон, — услышала о Колине и, ну…

— Что? — не понял Гарри.

— Расплакалась, — с большими глазами прошептал Рон. — Девчонки, а? Странные! А потом убежала в библиотеку.

— Итак, что у нас есть? — подытожил Гарри, быстро рассказав о визите Добби. Мы устроились в не сильно продуваемом углу во внутреннем дворе, коротая время до первой трансфигурации. — Пятьдесят лет назад, в сорок третьем, кто-то уже открывал Тайную комнату, и этот кто-то ненавидит магглорождённых. И почему-то об этом всём много знает сумасшедший домовой эльф Добби.

— И ты слышал странный голос.

— Уже дважды, — вздохнул Гарри.

— Не знаю, как у вас, — поделился Блейз, — а у меня ничего не сходится. А сойтись должно, потому что вчера — Криви, а завтра кто?

— Хорошо, давайте подумаем логически. Кто у нас громче всех кричит про ненависть к магглорождённым? — спросил Рон, запрокидывая голову к небу, откуда начал сыпать мелкий дождь. Блейз уточнил:

— Тонко намекаешь на Дракошу?

Рон кивнул и добавил:

— Сами подумайте, Люциус Малфой мог открывать комнату, когда учился в школе, а теперь рассказал Драко…

— Бред, — отмахнулся Блейз, — мистер Малфой заканчивал школу в начале семидесятых. А в сорок третьем его ещё и, как мама это называет, в проекте не было.

— А его дед?

— Хм… А это звучит логичнее. Причём, если так, то мистер Малфой ничего не знает: на безопасности Дракоши у него пунктик. А вот сам Дракоша мог сговориться с портретом деда. И тогда выходит, что, отказавшись от места в команде, он освободил себе время для Тайной комнаты. Или даже уверился в том, что её необходимо открыть.

Гарри и Рон про команду не поняли, но Блейз только махнул рукой, чтобы не забивали себе головы. А я задумался: Драко в последнее время стал мягче, не задирал Рона и Гарри, часто бывал один.

— Надо выяснить, — сказал Гарри твёрдо, а Блейз фыркнул:

— Ага, пойду и спрошу. Он всё немедленно расскажет.

— Может, Крэбб и Гойл в курсе? — предположил Рон. Мы с Блейзом покачали головами. Винсента и Грегори Драко воспринимал как мебель и делиться с ними секретами уж точно не стал бы.

— И что делать?

Блейз вдруг улыбнулся и заблестел глазами:

— Есть один способ заставить человека рассказать свои секреты. Очень надёжный. Но, боюсь, несколько незаконный. Кому из вас что-то говорит название «Веритасерум»?

Мы с Гарри ответили одинаковыми недоумевающими взглядами, а вот Рон слегка побледнел и уточнил:

— Сыворотка правды?

— Она самая. Три капли — и любой заговорит. К продаже запрещена, но рецепт есть в «Сильнодействующих зельях». И ещё в нескольких интересных книжках. Допустим… — он нахмурился, — книгу я добуду. Варить её быстро, но настаивать придётся целый лунный цикл, и я не уверен, что все ингредиенты есть в школьном наборе.

— Это опасно, — быстро сказал я.

— У нас нет других идей, — возразил Гарри, — зато есть две жертвы. Если это Малфой…

— То через месяц с небольшим мы об этом узнаем, — пообещал Блейз и как-то недобро улыбнулся.

* * *

О нападении на Колина Криви не сообщалось, но слухи всё равно поползли по школе. Ученики ходили нервные и встревоженные. Джастин потратил целую перемену перед чарами на то, чтобы убедить меня не общаться с Гарри.

— Да с чего вы вообще это взяли? — спросил я резко, понимая, что вот-вот придётся попрощаться с хвалёным самоконтролем.

— Все говорят…

«Все» также говорили, что от чудовища защитят обереги сомнительного вида. Даже Грегори и Винсент скупили штук по десять, хотя никаких магглов или магглорождённых в своих родословных так и не отыскали. Несколько раз я сталкивался в коридорах с грустной Джинни Уизли и честно попытался поднять ей настроение.

— Колин такой… лёгкий, — как-то поделилась она. — Мы сидели за одной партой, даже начали дружить. Поверить не могу, что кто-то на него напал. Он же безобидный!

Удивительное дело, но после нападения на Колина Джинни совершенно перестала краснеть рядом со мной или с Гарри, зато начала подходить к нашей компании поболтать. Рон пытался её прогнать, но получил от Гермионы по шее и успокоился. Кстати, Гермиона восприняла идею сварить веритасерум не так плохо, как мы рассчитывали, и даже засела с Блейзом изучать рецепт в книге, от которой лично меня тошнило. Мы сидели в библиотеке, и до моего слуха то и дело долетало что-то вроде: «А медный котёл у тебя есть?» или «Где мы возьмём перья болтрушайки?» Честно говоря, мне идея не нравилась. Но я даже не мог тогда объяснить, чем именно — просто в душе всё поднималось против. К сожалению, переубедить четверых друзей я был не в состоянии. Если бы Блейз остался на моей стороне, возможно, вдвоём мы бы и сумели придумать другой план. Но нет, ему хотелось попробовать сварить такое сложное зелье. А ещё (он не говорил об этом, но я догадывался) он не желал, чтобы я стал жертвой чудовища, поэтому был готов пойти на любые меры. Я знал, что в один из вечеров Гарри одолжил Блейзу свою мантию, и видел, хотя и притворялся спящим, как Блейз выскальзывает ночью из спальни. Наутро он шепнул мне довольно:

— Всё у меня.

В тот же день на доске объявлений мы увидели новость о том, что сегодня вечером в Большом зале пройдёт первое занятие дуэльного клуба.

— Это не то же самое, что дуэль, — пояснил Блейз, читая приглашение. — Типа спортивного фехтования, только заклинаниями.

— Да я понял, — отмахнулся я и присоединился к обсуждениям, кто же будет ведущим. В Большом зале убрали столы, а в центре поставили широкий длинный помост. По нему прогуливался одетый в изумрудную мантию крошечный профессор Флитвик. Пробило восемь часов, и профессор заговорил — благодаря заклинанию его высокий тоненький голос разнёсся по всему залу не хуже, чем если бы профессор использовал микрофон:

— Добро пожаловать, мои дорогие! Дуэльный клуб существовал в Хогвартсе многие годы. Спортивная магическая дуэль — высокое искусство, которое имеет мало общество с глупыми драками и с настоящими дуэлями. Цель спортивной дуэли — померяться мастерством. Но некоторые её приёмы помогут вам лучше себя защищать. Именно поэтому профессор Дамблдор решил, что в это неспокойное время дуэльный клуб пойдёт всем на пользу. Если сегодняшнее занятие окажется успешным, занятия будут проходить каждую неделю по четвергам.

Народу набилось — чуть ли не половина школы, а может, и больше. Благодаря проворству Блейза и Гарри мы протиснулись почти к самому помосту и слушали заворожённо. Даже Гермиона отложила в сторону книги и тетрадки и не сводила глаз с профессора.

— Для начала, позвольте, небольшое представление. Мой очень талантливый ученик, конечно, давно превзошедший учителя, согласился ассистировать. Прошу вас, профессор Снейп.

Тот вышел на помост — высокий, весь в чёрном, составляющий удивительный контраст со своим оппонентом.

— В настоящем состязании, конечно, мы использовали бы множество разных заклятий и невербальные чары, — широко улыбнулся Флитвик. — Но, чтобы показать вам принципы, мы с коллегой договорились ограничиться заклинаниями первых трёх курсов. И все магические формулы мы будем произносить вслух, иначе следить за сражением будет сложно. Особенно младшим участникам. Вы готовы, профессор Снейп?

— Вполне, — мрачно отозвался тот.

— В таком случае, обратите внимание, пожалуйста, на приветствие. Мы сближаемся на три шага. Или, — он хихикнул, — в моём случае, до линии.

Линии были начерчены на помосте, только мы их не заметили. Снейпу до линии было два шага, а Флитвику, наверное, целых десять. Я вздрогнул: профессор чар мне нравился, и, честно говоря, я очень за него боялся.

— Теперь мы поднимаем палочки на уровень лица. И заодно показываем, какой рукой сражаемся. Поклон. И… Раз, два, три.

Полыхнуло. Я отшатнулся в сторону. Помост не позволял противникам бегать и прыгать, давал очень небольшое пространство для манёвров и уклонений. Каждое заклинание произносилось вслух, тщательно. И всё равно, я не мог отвести глаз. Палочки Флитвика и Снейпа мелькали с такой скоростью, что уследить за движениями я был не в силах. Знакомые мне заклинания выплёвывались так быстро, что я не успевал осознать их действие. Они сталкивались, сплетались, уходили в сторону и врезались в невидимый барьер, который ограждал помост. Простенький «Колорус» перекрасил мантию Снейпа в ярко-зелёный, а у Флитвика из ушей выросли ромашки. Как толпа болельщиков, мы всем залом кричали, когда очередное заклинание достигало цели. Не знаю, кто как, но я не болел ни за кого — просто смотрел, не в силах оторваться. Снейп теперь отплясывал что-то невнятное, но не успевал снять наложенную на него «Таранталлегру», а Флитвик то и дело принимался хохотать от заклятия щекотки. Думаете, это им помешало? Ничуть!

— Экспеллиармус! — вдруг выкрикнул Снейп, и Флитвик, разжав пальцы, позволил палочке выплыть у него из рук. Снейп поймал её, немедленно снял все заклятия с себя и с оппонента, вернул тому оружие и недовольно поджал губы. Флитвик сиял.

— Как видите, три попадания — и профессор Снейп выиграл эту дуэль! Отличные ромашки, Северус! — он слегка поклонился зрителями, и мы неистово зааплодировали. — Что ж, мои дорогие, — не переставая улыбаться, продолжил профессор Флитвик, — теперь ваша очередь. Сейчас мы сделаем вот так… Ну-ка, отойдите назад. Ещё немного... Оп! — перед помостом вспыхнуло ещё четыре дуэльных зоны. Их контуры сияли золотистым светом. — Нам нужно пять пар добровольцев. Давайте начнём со старших курсов. Пожалуй…

Вдвоём Снейп и Флитвик быстро выбрали участников, напомнили правила — и теперь нам стало труднее следить за происходящим. Профессора умудрялись контролировать каждую из пяти сражающихся пар. И мы весьма отчётливо услышали, как наш капитан квиддичной команды Маркус Флинт лишился пяти баллов за то, что использовал заклинание шестого курса. А потом дело дошло и до младших. Довольные Гарри и Рон выбрались на главный помост, но тут Снейп заявил:

— Нет, эту парочку надо разбить, если мы хотим хоть какого-то толка. Уизли, встаньте к мистеру Нотту. Мистер Малфой…

Тот вышел на помост, горделиво расправив плечи, Гарри оскалился и что-то спросил. Мы с Блейзом и Гермионой подобрались поближе, рядом возник Джастин.

— Отличный клуб, да? — спросил он, и я кивнул. Гарри и Драко под руководством декана поклонились друг другу и обменялись первыми заклинаниями. Успешно, оба. Во второй заход Гарри оказался быстрее, мощно отбросив Драко на другой конец помоста. Тот вскочил, вскинул голову и отчётливо произнёс:

— Серпенсортиа!

Из его палочки вылетела и шлёпнулась на помост большущая змея. Она подняла голову и зашипела на Гарри.

— Я… — начал Драко как-то нервно, словно не ожидал такого эффекта. — Финита, финита!

Змея подлетела на два метра, опять упала, повернулась к нам и оскалила клыки. Мы все отшатнулись. И вдруг раздалось шипение с другой стороны. От Гарри. Не сводя со змеи глаз, он издавал звуки, которые никак не могли бы вырваться из человеческого рта. И змея, только что нацелившаяся на нас с Джастином, обернулась.

— Замрите, Поттер, — странным, пустым голосом сказал декан. — Эванеско!

И змея исчезла. Весь зал, забыв о других дуэлях, смотрел на Гарри, и, клянусь, мне очень не понравились их взгляды.

— А я говорил! — прошептал Джастин и кинулся прочь из зала. Занятие свернули быстро. Рон чуть ли не за шиворот уволок Гарри подальше от толпы. Мы забились под гобелен, привычно зажгли «люмосы», и Рон спросил:

— Ты, значит, змееуст?

— Кто? — не понял Гарри.

— Змееуст. Умеешь говорить со змеями. Почему ты не сказал?

— Да я и не знал… То есть… — оправдывался Гарри, — я говорил как-то с питоном в зоопарке, выпустил его на волю. Я тогда даже не знал, что я волшебник. Питон сказал, что никогда не был в Бразилии, и я…

— Питон сказал? — охнул Рон. — И ты его понял.

— Ну, да. Любой волшебник бы понял…

— Не любой, — вздохнул Рон. — Понимать змей — это очень плохо.

— Не неси чуши, Уизли, — встрял Блейз. — Не плохо. Просто редко и, знаешь, Поттер, не особо приятно.

— Да что с вами? — взорвался Гарри. — Если бы я не велел змее остановиться, она бы кинулась на Берти с Джастином. Ну?

— Ты её остановил? — уточнил Рон.

— Берти, ты там рядом был. Ты слышал, что я сказал?

— Я слышал шипение. А Джастин пришёл в ужас и убежал.

Глаза Гарри широко распахнулись:

— Я шипел?

— Говорил на змеином языке, — подтвердил Рон.

— Как это возможно? Как я могу говорить на языке, которого не знаю?! И почему у вас такие лица, словно кто-то умер?

— Они прикидывают, какова вероятность, что ты в родстве со Слизерином, — вместо Рона и Гермионы ответил Блейз. — Потому что именно он был самым знаменитым змееустом.

— Теперь вся школа решит, что ты его прапрапраправнук, — сокрушённо добавил Рон.

— Никакой я не…

— Ну, хватит, — остановил их я. — Неважно. Гарри, мы же знаем, что ты не открывал Тайную комнату. Знаем? — я обвёл взглядом друзей, и они покивали. — А остальные пусть болтают.