Трансцендентальная грусть (джен)

Воспоминания — как мята: нежные и горькие одновременно. Больше всего я любил погружаться с головой в Омут памяти, чтобы снова и снова видеть тех, к кому был и остаюсь привязан. Часами я сидел, вглядываясь в лица дорогих мне людей, не обращая внимания на желчные замечания бывших директоров школы, которым приходилось наблюдать эту манию к прошлому. Мне даже удалось приручить Омут памяти, заставляя его всегда показывать только мои любимые воспоминания. Правда, он иногда подсовывал мне то, о чём я предпочёл бы навсегда забыть. Словом, гадкая и своенравная эта штука — память.

Усидеть на месте я всё же не смог. Меня снедало беспокойство: как они там? Без меня, без защиты. Они, конечно, дураки, но дураки забавные, и без них моя жизнь была бы совсем беспросветной. Побродив без дела у порога Визжащей хижины, я отправился в Хогвартс. И успел вовремя.

Макгонагалл сражалась с кем-то из наших — под масками не разберёшь с кем — и явно не выдерживала натиска. Дурацкие ожившие парты, которые она привела, словно стадо на убой, только мешались под ногами. Пришлось прийти на помощь даме. Надо было видеть глаза Минервы, когда теснивший её Пожиратель вдруг рухнул, как подкошенный, а позади него появилась моя одиозная фигура! Макгонагалл остолбенела от удивления и, надеюсь, благодарности. Но маска скрывала моё лицо, так что нельзя быть уверенным, что награда найдёт своего героя. Всё же тщеславие взяло своё, и я отвесил ей полупоклон, за что тут же обругал себя: «Северус, что за неуместное фиглярство?» Пока Минерва меня не узнала, я поспешил убраться, тем более, кто-то рядом прокричал: «Здесь невидимка!»

Всё, теперь Поттер от меня не уйдёт. Я последовал за ним, на ходу отбиваясь от постоянных попыток представителей обеих сторон увлечь меня в битву. В другой раз, ребята, ещё успею совершить свой подвиг.

Следуя за троицей, я в который раз убедился в правоте Альбуса: Поттер действительно отправился к Лорду, но только, как всегда, воспользовался самым идиотским путём — через мародёрский лаз. Там, где все нормальные люди проходят через дверь, гриффиндорцы лезут через…

Зачем их туда понесло? Неужели настолько не ценят свои жизни? Или… Поттер уже знает про своё предназначение? Не-ет, вряд ли небеса смилостивились настолько, чтобы облегчить мне задачу.

Так не хотелось ползти за ними в этот узкий проход! Но вдруг случилось неожиданное — я увидел Люциуса. А он — меня.

— Северус! Вот ты где! Лорд тебя вызывает!

Только этого не хватало! Я вытащил палочку.

— Там что, кто-то пролез в запретный ход? — Люциус фанатично кинулся к Иве.

— Люц, подожди, — мне пришлось даже схватить его за плечо, чтобы остановить.

— Это же… Это он! Это Поттер! Ты видел, Северус? Это Поттер!

— Люц, — я едва удержал его на месте.

— Надо срочно доложить Лорду! — он, как безумный, рванулся из моих рук. — Это мой шанс!

— Люц, успокойся. Давай поговорим, — я усилил захват.

— Да о чём тут говорить! Отпусти меня! — вдруг прорычал он. — Ты что? За них?!

— Не говори ерунды!

— А-а! Я всегда знал, что ты — двуличный подонок!

— Ты дурак, Малфой! — пришлось встряхнуть его, чтобы прекратить истерику. — Мы сейчас обо всём доложим. Но сделаем это правильно, чтобы ничего не испортить, хорошо? Ты же не хочешь, чтобы Лорд снова тебя наказал?

В его глазах появились долгожданные проблески мысли.

— Ладно, — выдавил Люциус из себя. — Что ты задумал?

— Я тебе объясню ход наших действий.

Он недоверчиво набычился.

— Смотри внимательно, — я медленно показал ему палочку. — Знаешь, что это?

Он удивлённо кивнул.

— Отлично. Империо!

Всё, настал момент истины. Час икс. Точка невозврата.

Глядя в пустые до безмятежности глаза, я убедился, что мой соратник готов выполнить любой приказ.

— Ты должен помнить, Люциус, мы с тобой — одно целое. Одно целое.

Он вяло покивал.

— Теперь выпей это зелье — оно поможет.

Он послушно выпил. Несколько секунд я наблюдал, как действует эликсир. На мой вкус, теперь Малфой стал выглядеть гораздо лучше.

— Ты отправишься к Лорду. Не возражай ему, делай всё, как он скажет, и жди меня. Я приду, и мы вдвоём обо всём доложим, угу?

— Угу, — эхом повторил он и аппарировал.

Слава Мерлину! Пару минут я выиграл, хотя жизнь свою, наверное, проиграл. Теперь — Поттер! Пока Люц будет отвлекать Лорда, я успею рассказать мальчишке всё, что ему нужно знать. Правда, лучше подстраховаться и наложить на себя Дезиллюминационные чары.

Пока я, стараясь не шуметь, пробирался внутрь, события приняли совсем уж неожиданный оборот. Я увидел лишь чьи-то ботинки — это гриффиндорцы покинули узкий проход, а потом — тишина, прерываемая только жуткими хрипами, словно кто-то захлёбывался. Чёрт, неужели я опоздал?!

Тихонько протиснувшись ближе, я обнаружил, что они стояли над Люциусом и ошарашенно глазели, как из него вытекает кровь. Лорда в хижине не было. Люц, похоже, умирал.

Идея, пришедшая мне в голову, была безумной и гениальной одновременно! Одним махом я смог бы разрубить гордиев узел, туго стянувший верёвку на моей шее. Исполнить свой долг перед Дамблдором, а главное — получить долгожданную свободу!

Мысленно помолившись богине удачи, я взмахнул палочкой: ведомый моей волей Люциус прохрипел нужные слова. Невербальные заклинания всегда были моей сильной стороной, а уж вызвать белесую дымку — задача для второго курса. Я даже добавил немного драматизма, чтобы Поттер ни в чём не усомнился.

Он и не усомнился: принял всё как надо и ушёл.

Всё же я немного обиделся. Человек умирает, а они даже не предприняли попытки его спасти. Вот тебе и синдром!..

Дела у Люциуса были совсем неважные. Надо постараться вытащить его, ведь, чтобы эта партия завершилась в мою пользу, он просто обязан быть живым.

Когда удалось остановить кровотечение и определить, что жизненно важные органы не задеты, раздался голос, озвучивший высочайшую волю: Лорд даёт час на размышление. Целый час! Я поблагодарил удачу, которая в эту ночь явно видела во мне кандидата на должность очередного счастливчика. За этот час я успею переместить Люциуса домой и оказать необходимую помощь, а Поттер — просмотреть мои воспоминания, которые, как он думает, стали предсмертным посланием Северуса Снейпа. И никогда не узнает, что человек, оставленный им в Визжащей хижине, находился под действием Оборотного зелья, причём, отменного, из личных запасов директора Хогвартса; а в пузырьке, который был с такой осторожностью и благоговением помещён в карман, нет ничего, кроме белого дыма. И я уверен, что мальчишка воспользуется единственным доступным ему Омутом памяти — тем, что в круглом кабинете. Омутом, который мне удалось приручить.