Идея. Порой она с трудом рождается в твоей голове, в муках, терзаниях и жестокой боли. Иногда загорается как лампочка, и горит ярко, как солнце. Изредка она приходит как призрак-наваждение во сне или медитации.
И вот, рожденная, она растет и развивается, обрастает подробностями и мелкими деталями, обретает свой шарм, становится особенной, оригинальной. Медленно, но верно, она приближается к пику своей невероятной красоты, к расцвету всех своих волшебных сил.
А ты… ты привыкнув к ее незримому, но ощутимому присутствию, не обращаешь на нее внимания. Лишь изредка она цепляет твои мысли, как цепляет взгляд симпатичная вещица, которая всегда лежит на столе, и давно стала привычной деталью продуманного интерьера. Или же случается так, что взрослую, зрелую, готовую к выходу в мир идею, ты все еще лелеешь как маленькое дитя, пестуя ее в своей душе, закармливая, никуда не выпуская и никому не показывая, как сумасшедший старик-папаша, не дающий дочери и шанса познакомиться с миром, выйти наружу… в реальность.
И вот когда-то эта полная сил, душевности, невероятной красоты оригинальности идея умирает. Порой это происходит очень неожиданно, она просто внезапно гаснет с громким хлопком, как перегорает лампочка, или же с тихим щелчком выключается, оставляя после себя мерцающее темнотой ничего. Иногда идея умирает в твоем разуме медленно, чахнет и задыхается будто в клетке, она не просит воды твоих размышлений, не просит воздуха твоего внимания, она лишь изредка с надеждой протягивает к тебе эфемерные руки, и печально глядит, моля о воле и истинном рождении в реальность. Но ты, ты не смотришь в ее сторону, не слышишь ее тихого голоса и не видишь близкой смерти. Ты не замечаешь внезапно наступившей темноты внутри себя. Ты не там, не в своем разуме, не в своей душе, ты где-то снаружи, забывший о себе и о своей Идее.
И вот однажды, почувствовав странную тревогу и ощущение неправильности себя и окружающего, ты вспомнишь то, чего уже нет, что невозможно оживить и восстановить, то, что стало тьмой, прахом и тленом. И тогда ты, со страхом и трепетом, заглянешь внутрь себя, и увидишь себя же, в одиночестве, в призрачной тишине, в мягком и липком тумане ничто, посреди огромного кладбища. Кладбища твоих навсегда ушедших возможностей.